Посмотрел. И это было круто.
Да я видел червеоборотней, летучих обезьян, эльфов прямиком из Ультуана и Даина, приобщившегося к культу троллеубийц (вообщ Warhammer оказывает огромное влияние на современную массовую культуру), боевую девку, неясно зачем ездившую с Леголасом в Гундабад, армию Азога, напоминающую римские легионы с японскими знаменами и троллем-спецназовцем, разбивающим головой кирпичи (вот орда Больга была как раз как надо), гравитацию, недействующую на эльфа, и загадочные тактические маневры обеих сторон на поле боя.
Но еще я видел и другое. Торина, который овладел горой, и которым овладела гора. Вернее, сокровища в ней хранящиеся. Вернее не только проклятые драконьи сокровища, хотя эта версия произносится вслух раза три. Не даром в третью серию «Хоббита» введена тема колец, никак не затронутая даже во властелине. И Галадриэль в Дол-Гулдуре произносит: «семь - владыкам гномов в чудесных дворцах». А после нам поясняют, что «такая же болезнь была и у его деда» - старого Трора, который владел одним из гномьих колец. Из книг трудно понять, чего именно добивался Саурон посредством гномьих (в отличии от человеческих) колец. Но похоже они усиливали какие-то негативные черты их характера. И если обычный гном вполне способен отказаться от золота ради других ценностей (взгляд на Гору и брошенный барду кошелек во втором фильме), то во владельце кольца (и, видимо, их потомках) эта жажда оказывается слишком сильной. И Торин отказывается от своего слова, и принуждает своих спутников (не просто спутников – эти двенадцать все кто согласились следовать за своим королем в безнадежном походе) искать камень, и подозревает их в краже. Гендальф говорит нам, что Гора нужна Саурону, что бы возродить Ангмар, а сам Саурон выкрикивает дурацкий лозунг «Время орков пришло!» (такой же кричал орочий командир во «Властелине Колец», но ему простительно). Тут толи недоработка режиссера, толи ход в угоду зрителю (орки против людей и все такое). Саурон вовсе не желал править орками. В первую очередь он желал править людьми, а затем уже всем, до чего дотянется. И еще немного и Торин стал бы вполне подходящим для него Королем-под-Горой. Но рядом с королем есть маленький хоббит с желудем в руке. И разговаривая с ним Торин впервые с начала фильма улыбается, вспоминая о том, что кроме короны и золота есть и другие ценность – дом, дружба. Кажется, что еще немного и король бы избавился от наваждения.
Но на его беду есть и другой король, снедаемый жаждой обладания. «Белые камни Лос-Галена» затуманивают разум Трандуила. И тут Джексон делает изящную отсылку к тому, что показывать ему не дает авторское право. Кадр переходит от лица эльфийского владыки к руке владыки гномьего, сжимающей ожерелье! Браво! И вот этот король, который жаждой «побрякушек» пытается заглушить боль разлуки (а для эльфа это действительно «навсегда») отвлекает своими требованиями Торина. И здесь обыгрывается контраст между ним и третьим владыкой в фильме – Бардом. Трандуил не идет на переговоры один как он, Бард просит – Трандуил требует. Бард – единственный кто не поддается влиянию золота. Ничего удивительного, что Торин должен будет увидеть смерть племянника и погибнуть сам, а Трандуил с горечью склоняется над телами убитых эльфов и фактически теряет сына. За все приходится платить.
Но главная линия это не они. Главная линия – Торин. Торин, теряющий поддержку своего отряда, когда он безучастно наблюдает со стены за гибелью войска Даина. Торин, мечущийся по залу, залитому золотом, к котором ему мерещится отражение дракона и которое поглощает его. Торин, который наконец побеждает своего дракона и отбрасывающий корону. И Торин выходит из зала преображенный. Вот только в произведениях Толкина это значит только одно – персонаж смог приподняться над своими слабостями на время, и время это сочтено. И Торин просит свой отряд пойти за ним в последний раз. И двое из троих, идущих за ним, гибнут. Настоящий герой, а тем более герой преодолевший собственные слабости настолько велик, что находиться рядом с ним невозможно – он сеет гибель. Уцелеет только Двалин, тоже склонный к безумной отваге и презрительно бросающий в лицо приближающимся врагам: «Их всего сотня». Фили и Кили же идут не на смерть, они идут за своим дядей и королем и собираются вернуться и жить. Они обречены.
И герой гибнет. Как и положено герою не в бою, а после него. Одолев чудовище (а Азог в фильме именно такой чудовищный враг) Торин еще имеет силы встать, сделать несколько шагов и с обрыва увидеть поражение врагов. И только после этого он падает, чтобы умереть на руках друга – маленького хоббита, который всегда пытался спасти своего друга-гнома.
Вот такая история.
В целом я удовлетворен тем, как это было показано. Саруман еще не скурвился и появляется вовремя. Правда основная роль отведена Галадриэль, которая сначала защищает Гэндальфа, а затем изгоняет Саурона. Это сделать, на мой взгляд, должен был Саруман – глава Белого совета и сильнейший из майар посланных в Средиземье. После этого его слова о том, что Саурон без Кольца не опасен он проследит за ним, звучали бы куда убедительнее.
Что касается визуализации применения Галадриэлью кольца, то я тоже доволен.
Конечно, его сделал не Саурон, но в момент применения она соприкоснулась с ним (или Единым Кольцом) и ей стало вот так. Неудивительно, что владельцы колец старались их не применять.
И еще, я тут подумал, что падение Сарумана началось тогда, когда Кирдан отдал свое кольцо не ему, а Гэндальфу.